Снова засыпало снегом
город над Вяткой рекой —
город, в котором я не был,
город до боли родной.
Все перекрестия улиц,
площади все и дворы
вновь с головой окунулись
в радостный смех детворы.
Там, где сегодня машины
жмутся плечами к домам,
улицы выгнули спины
и побежали к полям.
В речку нырнули овраги,
соизмеряя собой
вечность в церковной оправе
с бренностью жизни земной.
Машут хвостами лошадки,
фыркают, нюхая снег,
мчатся по улице санки,
в небо уходит их след.
Весело бьётся снежками
через забор ребетня,
а на заснеженном храме
голубь приметил меня.
Вытянул шею и смотрит,
чем я его одарю,
и невдомёк ему вовсе,
что проживает в раю.
Что не пройдёт и полвека,
и, может быть, навсегда
в вихре февральского снега
всё это — храмы, дома,
улицы, лошади, люди
словно собьются с пути,
и этот город забудет,
как был он светел и тих…
И каждый год лишь однажды,
пусть под названием чужим,
тихо, светло и отважно
он открывается им.
Александр Балыбердин
